6 сентября 2019
Сегодня мы решили вспомнить это событие двумя цитатами: перед вами рассказ участника событий генерала Филипсона и анализ историка О. Р. Айрапетова.
Григорий Иванович Филипсон (1809—1883), российский военачальник, генерал от инфантерии. Из семьи английского происхождения («...отец говорил, что их предки вышли из Англии. Во всех его служебных и официальных документах он назван Филипсен — произношение простонародной шотландской фамилии Philipson. По ребяческому капризу, я произвольно изменил русское произношение нашей фамилии и стал называться Филипсон»). Участник подавления Польского восстания 1830-1831 гг. и Кавказской войны. Наказной атаман Черноморского казачьего войска, сенатор.
Книга мемуаров генерала готовится к печати и выйдет в начале 2020 года.
«Наконец, наступил день Варшавского штурма. С 24 на 25 августа [ст. ст.] мы всю ночь передвигались к тому месту, где нам назначено было находиться при начале штурма. Все войска переменяли позицию, и это совершалось не без больших недоразумений и беспорядков. Войска разных частей и оружий сталкивались вместе, мешались и загромождали проходы через деревни и мосты. Однако же до восхода солнца мы были уже на месте, влево от Калишского шоссе и против главного передового укрепления, Воли.
С восходом солнца раздались первые пушечные выстрелы. Наша дивизия была в резерве. Передние войска взяли два отдельных передовых укрепления перед Волей [район Варшавы] и с трех сторон двинуты на штурм самой Волы. Бой кипел на всей линии; ружейного огня не было слышно за непрерывной пушечной пальбой, при чем ярко отделялись только выстрелы из больших крепостных орудий, поставленных на главном городском валу.
<...>
я бросился к костелу и там увидел страшную картину. Последний отчаянный бой происходил в стенах этого древнего здания, видевшего другие времена. Горсть поляков с каким-то безногим генералом (кажется, Соболевским), держалась до последней крайности. Все они тут погибли.
<...>
Кажется, поляки попробовали раза два снова овладеть Волею, но неуспешно. Они отступили к Варшаве, и тишина действительно водворилась.
<...>
я воротился на свою позицию и узнал, что заключено перемирие, и ведутся переговоры о сдаче Варшавы. Ночь прошла спокойно; на другой день поутру Круковецкий со свитой приехал в Волю и был принят Паскевичем в корчме без окон и дверей, с расстрелянными стенами. От поляков требовали безусловной покорности. Наглый тон Круковецкого был причиной того, что переговоры прерваны, и ему дано было время до часу пополудни. Срок этот прошел, и штурм возобновился.
Передовые укрепления были взяты по всей линии, когда граф Паскевич был контужен ядром в руку. Ему открыли кровь и сделали перевязку.
Вступивший в командование армией граф Толь тотчас же двинул войска на штурм главного вала. В этом акте почетное место принадлежало Гренадерскому корпусу. Наша дивизия была переведена на правую сторону шоссе и стала против предместья Чисте, которое было атаковано и занято армейской пехотой.
<...>
Неприятель слабо защищался, и овладенье флешью и городовым валом нам обошлось очень недорого, несмотря на то, что укрепления были очень сильной профили (от 22 до 23 футов от дна рва до кроны бруствера), с палисадами во рву и с достаточной фланговой обороной. Упадок духа обороняющегося соразмеряется с силой позиции и решительностью наступления. Примеры этого упадка нередки в военной истории.
<...>
Перестрелка начала утихать. Наши застрельщики сомкнулись с карабинерами и Киевским полком, который был левее нас. Стрелковый резерв занял какие-то здания посреди открытой поляны, окруженные стенами и большими деревьями. Стрелки, не долго думая, зажгли одну часть построек. Оказалось, что это была артиллерийская лаборатория и склад ракет простых и снаряженных гранат, пороху и разных артиллерийских материалов. К счастью, стрелки успели выбраться оттуда ранее начала взрывов, так что, кажется, дело обошлось без жертв, и мы часа три любовались великолепным фейерверком.
Ночь была темная и холодная. В городе была мертвая тишина; только слышны были по временам вой собак и унылые звуки трубы, игравшей отбой.
На рассвете мы узнали, что польские войска отступили за Прагу [варшавское предместье на правом берегу Вислы], а город сдался безусловно. Вслед за тем Гвардейский корпус вступил в Варшаву...».
А вот цитата из книги Олега Рудольфовича Айрапетова «История внешней политики Российской империи»:
«Войска <русские> тщательно готовились к штурму. Каждый корпус под Варшавой строил укрепления, которые ему предстояло атаковать, и тщательно занимался там, как шутили офицеры, «репетицией штурма».
<...>
В Варшаве настолько верили в неприступность своих позиций, что не ожидали скорой атаки. В ночь с 24 на 25 августа (с 5 на 6 сентября) в полной тишине, без огней, совершенно незаметно для неприятеля, русская армия вышла на позиции для штурма Варшавы. Он начался в четыре часа утра 25 августа (6 сентября).
<...>
В первый день штурма было выпущено 14 193 снаряда, а за два дня боев — 28 891. Поляки стойко и героически сопротивлялись, но уже во второй половине дня ключевые позиции польской обороны оказались в руках русской армии.
<...>
Одно за другим укрепления переходили в руки русских, и вечером часть городского вала и все внешние укрепления были взяты. Фельдмаршал остановил штурм, поскольку хотел избежать бесполезных жертв, неизбежных при действиях в ночное время. 26 августа (7 сентября) 1831 г., в годовщину Бородинского сражения, Варшава капитулировала. Поляки потеряли 11 тыс. убитыми и ранеными, 3 тыс. пленными, 132 орудия, русской армии штурм обошелся в 10,5 тыс. убитыми и ранеными».
