Фотограф Александр Горский

Отрывок из статьи: Сабурова Т. Фотограф Александр Горский // Александр Горский: балетмейстер, художник, фотограф. Из коллекции Музея Государственного академического Большого театра России / Авт.-сост.: Е.А. Чуракова, Е.А. Фролова, Т.Г. Сабурова, С.А. Конаев; вступ. ст. Л.Г. Хариной, Т.Г. Сабуровой. — М.: Фонд «Связь Эпох», 2018. — 272 с.: ил

<…> В Московском художественном театре К.С. Станиславский ввел систему фиксации сцен из спектаклей и актеров в костюмах и гриме, а затем организовал порядок съемок за кулисами после репетиций. Фотограф М.А. Сахаров, осуществлявший фотографические работы в МХТ, вспоминал, что Станиславский не раз говорил, что снимки «учат его играть»: анализировать мимику, жесты, позы, грим, костюм[1].

Позиция Дирекции Императорских театров в этом вопросе была сформулирована на страницах Ежегодника сезона 1893/94: «В отношении театрально-артистическом светопись имеет большое значение. Фотографирование отдельных артистов в костюмах и в гриме, а главным образом полных постановок на сцене, должно принести, по нашему мнению, громадную пользу театральному делу вообще, как в отношении актерской и режиссерской практики, так и в смысле ценного вклада в историю театра»[2]. С 1892 года преимущественным правом съемок в Большом театре обладала фотографическая фирма К.А. Фишера, а с 1915-го должность фотографа Императорских театров перешла к М.А. Сахарову.

Инициатором создания фотографического павильона в Большом театре был Горский. Под сценой отвели специальное помещение, куда танцовщики спускались после генеральных репетиций, еще полные впечатлений и не утратившие связи со сценическим образом. По долгу службы Горский являлся не только свидетелем, но и участником съемок: определял, какие мизансцены необходимо зафиксировать, давал советы танцовщикам при выборе позировок, ему приносили на утверждение образцы готовых снимков.

Как фотографу-любителю ему, несомненно, было интересно наблюдать за работой профессионалов на съемочной площадке. Однако, наблюдая, он замечал те недостатки и противоречия, которые обнаруживал жанр балетной светописи в интерпретации фотомастеров традиционной школы. Их работы олицетворяли определенную эстетику балетной светописи, корни которой уходили в предшествующее столетие, когда степень сходства модели или объекта съемки с полученным изображением являлась основным критерием в оценке снимка.

Между тем Горский не был бы Горским, если бы ограничился в своем творчестве использованием лишь одного из свойств фотографии — документальной точности механического воспроизведения реального мира. По словам современников, «художником он был до мозга костей», и потому его не могла не заинтересовать возможность создания при помощи фототехники произведений искусства[3].

В 1907–1909 годах Горский создал «Хореографические фотоэтюды». В альбом вошли почти три десятка постановочных композиций, каждая из которых имела собственный сюжет, что отражено в названиях, например: «Молитва», «Она умирает», «Испуг», «Роза упала», «Не подходи», «Знаешь, кто я?», «Все потеряно». Балетмейстерами-постановщиками запечатленных на снимках сцен, как следует из надписи на обложке, являлись А.А. Горский, М.М. Мордкин и П.В. Кандауров, а моделью — А.М. Балашова. Композиции создавались специально для съемки и потому само заглавие альбома — «Хореографические фотоэтюды» — можно рассматривать, как название весьма редкого, если не сказать уникального, направления в жанре театральной фотографии.

Горский первым стал преподавать мимику в старших классах Московского театрального училища. Он обращал особое внимание на пластичность, выразительность, требовал от артистов эмоциональной окраски танца. Занятия пластической пантомимой, по его мнению, должны были подготовить их к участию в «мимодрамах с танцами».

А.А. Горский уделял много времени развитию индивидуальных способностей своих учениц. Однажды он увидел, как Балашова, стоя за кулисами, внимательно следит за происходящим на сцене действием. Эмоции отражались на ее красивом и выразительном лице, и Горский заметил, что из нее получится замечательная актриса[4]. В дальнейшем он много занимался с Балашовой пластикой и мимикой. Успехи ученицы определили выбор балетмейстера. Основной акцент в фотографических композициях поставлен на выражении лица модели и позировке. Возможно, в дальнейшем Горский собирался использовать альбом в педагогической практике.

Произведение «Хореографические фотоэтюды» — плод творчества трех постановщиков, среди которых был М.М. Мордкин. Именно в это время он особенно увлекался пластической пантомимой, занимал в Большом театре должность помощника балетмейстера и был всячески поощряем Горским. Кроме того, Мордкин являлся преподавателем пластики на курсах драмы Адашева.

В 1910-е годы Горский создал еще одно светописное произведение на хореографическую тему. В отличие от альбома «Хореографические фотоэтюды» оно не имеет авторского названия, лишено намека на какой-либо сюжет и выполнено как бы на одном дыхании. На 27 снимках фотограф запечатлел трех танцовщиц — М.Н. Горшкову, Е.Ю. Андерсон и М.П. Кандаурову. Три грации танцуют перед камерой. Именно танцуют: такое впечатление производит череда фотографий, сменяющих друг друга на страницах альбома. Хотя съемка и осуществлялась по принципу позировки модели перед камерой, каждая композиция наполнена скрытым движением. Менее всего автор стремился зафиксировать позы танцовщиц, скорее, создать ощущение танца: «не само движение, а след движения, его красочный порыв, взлет»[5]. Из отдельных кадров складывается фотографический балет, воплощающий художественные идеи балетмейстера — «свобода, жизнь, естественность, правда движений»[6]. На снимках запечатлены свободно переплетающиеся руки танцовщиц, полные естественной грации наклоны корпуса, далекие от классических канонов позиции ног. Характерный для балетмейстера дунканизм проявляется не только в естественной пластике моделей, но и в их внешнем облике: в струящихся мягкими складками туниках, классических греческих прическах. Изящные женские фигурки на фотографиях напоминают изображения на античных рельефах и краснофигурных вазах. Можно предположить, как и в случае с альбомом «Хореографические фотоэтюды», что Горский создавал эти композиции специально для съемки. Никаких аналогичных изображений на снимках фотоателье императорских театров «К. Фишер» и «М. Сахаров и П. Орлов» не встречается. Лишь отдаленным эхом фотографическое произведение балетмейстера 1910-х годов напоминает отпечаток неизвестного автора, на котором запечатлен фрагмент балетной сцены «Грот Венеры», поставленной Горским на музыку Рихарда Вагнера из оперы «Тангейзер» в 1923 году, за год до смерти. В число действующих персонажей балета на античную тему балетмейстером были введены три грации в исполнении А.И. Шелепиной, Е.М. Адамович и М.В. Васильевой.

В 1902 году, обращаясь к труппе Большого театра, Горский произнес: «Вам многим кажутся странными мои свободные формы танца, мои непонятные вам группировки. Вам кажется это почти беспорядком, точно это не выучено, а сымпровизировано, но в этом-то и есть их правда и ваша задача — это передать созданное мною, жить в моих картинах, одухотворять их разумом, участвовать в них вашим сердцем».

---

[1] Долинский М., Черток С. Подвиг фотохудожника (о М.А. Сахарове) // Советское фото. 1959. № 2. С. 75.

[2] Заметка о применении фотографии при Императорских московских театрах // Ежегодник Императорских театров. Сезон 1893–1894. Приложения. Кн. 1. С. 162.

[3] ГЦТМ. Ф. 77. Ед. хр. 52. Л. 4 об.

[4] ГЦТМ. Ф. 77. Ед. хр. 53–56. Л. 12.

[5] Габович М.М. А.А. Горский // Михаил Габович. Статьи. Воспоминания о М.М. Габовиче. М., 1977. С. 77.

[6] Балетмейстер А.А. Горский. С. 197.